Флэшбэк - Страница 38

Сато крякнул. Но Нику теперь нужно было нечто большее.

— Так вы ему позвонили? Или связались с ним другим способом? — спросил он.

— Как это называется, — проворчал Сато, — когда вы прерываете шумы в открытой радиолинии, но ничего не говорите?

— Затангентить, — сказал Ник.

По крайней мере, так говорили и он, и многие другие денверские полицейские из бывших военных. Затангентить — нажать на тангенту, чтобы прервать шум несущей частоты: способ такой же древний, как и само радио. Когда Ник работал патрульным, ребята в патрульных машинах разработали целый код, основанный на шумоподавлении. Так они сообщали друг другу то, что не следовало доводить до сведения диспетчера или регистрировать.

Сато снова крякнул.

— Значит, вы нажали на тангенту, и Кэйго в ответ тоже нажал на тангенту, и вы таким образом знали, что, хотя дверь и открылась, там все в порядке, — продолжил Ник. — Одно нажатие — вопрос. Два нажатия — ответ.

— Два нажатия — вопрос, три — ответ, Боттом-сан.

— Сколько раз вы это проделывали, пока он не перестал отвечать, потому что был убит?

— Два раза.

— Сколько времени прошло между вторым вопросом-ответом и потерей контакта с ним… сколько времени прошло, прежде чем вы приказали Сайто взломать дверь и проверить, что происходит?

— Одна минута двенадцать секунд.

Ник снова потер поросшую щетиной кожу, услышав при этом что-то похожее на скрежет напильника.

— Вы говорите, что разгадали это убийство, — напомнил Сато.

— О да. Кэйго не занимался сексом с девицей, потому что ждал кого-то. И этот кто-то должен был спуститься с крыши.

— Спуститься так, что не сработали датчики по периметру?

— Именно. Этот человек прилетел на вертолете и просто сошел на мостки. Там датчиков нет.

Сато ухмыльнулся.

— На Уази-стрит в ту ночь было многолюдно. Многие приходили на вечеринку и уходили в одиночестве. Вы думаете, они не заметили бы вертолета, зависшего над зданием?

Верторета.

— Вертолета-невидимки, типа той бесшумной стрекозы, которая забрала вас вчера? Не заметили бы. Как вы называете эти машины?

— Сасаяки-томбо, — ответил Сато.

— И что это значит?

— «Шепчущая стрекоза».

— Понятно, — сказал Ник. — Значит, вы держались в тени, на расстоянии координировали работу службы безопасности, делали вид, что тут всем заправляет ваш Сайто-сан с ловко подобранным именем, — вдруг дела пойдут наперекосяк и у полиции потом возникнут вопросы? Но тем вечером вы сказали Кэйго, что хотите встретиться с ним в час тридцать ночи…

— Встречу назначили на час двадцать пять, — вставил Сато.

Ник проигнорировал это замечание.

— Значит, Кэйго сперва убивает время с секс-игрушкой, которая даже не спешит раздеться для престолонаследника, потом выходит на крышу, чтобы встретить вас. Вы выходите из «шепчущей стрекозы», которая, возможно, зависает в воздухе и ждет, пока вы не закончите своего дела. Кэйго отпирает дверь и впускает вас в квартиру. Войдя в комнату, вы сразу же стреляете девушке в лоб, а потом с большим ножом набрасываетесь на донельзя удивленного Кэйго.

Сато, казалось, взвешивал услышанное.

— А как же я вышел на крышу, Боттом-сан? Открыть дверь мог только молодой мистер Накамура.

Ник на эти слова только рассмеялся.

— Уж не знаю как. Может, у вас был мастер-код, перекрывающий все остальные…

— Тогда зачем мне договариваться о встрече с молодым мистером Накамурой, чтобы он открыл для меня двери, Боттом-сан? Я мог бы неожиданно заявиться к нему в любой момент.

— Тут могло быть что угодно, — отрезал Ник. — Может, вы просто подперли дверь двумя камнями из ящика для растений. Но вам вполне хватало времени, чтобы убить их обоих, а потом снова перебраться в вертолет с крыши незаметно для датчиков.

Сато кивнул, словно его это убедило.

— И какие же у меня были мотивы?

— Откуда мне знать про ваши мотивы? — снова рассмеялся Ник. — Соперничество наследников. Что-то случилось в Японии, о чем мы никогда не узнаем. А может, вам нравилась малютка Кели Брак.

— Она мне нравилась, и потому я выстрелил ей в голову.

— Ну да. Именно.

— А потом из ревности убил молодого мистера Накамуру.

— Я же сказал, что не знаю ваших мотивов. Знаю только, что у вас были возможности, оружие и современная техника, чтобы войти в квартиру Кэйго и выйти из нее.

— Под «современной техникой» вы имеете в виду «сасаяки-томбо», — сказал Сато.

— Да.

— Вы должны выяснить, существовали ли в Америке шесть лет назад «сасаяки-томбо», — сказал шеф службы безопасности. — И даже в Японии, если уж на то пошло.

Ник ничего не ответил. Он еще минуту разглядывал унылую крышу и унылые низкие тучи.

— Пойдемте отсюда, достал уже этот долбаный дождь, — предложил он.

Позднее Ник никак не мог понять, почему он сразу же не вышел из этого чертова дома. Его работа здесь была закончена. Сколько ни пялься на сцену преступления шестилетней давности, больше ничего не обнаружишь. Все вышло бы иначе, если бы они взяли да уехали.

Но они не уехали.

Они вышли в прихожую третьего этажа, и Нику опять почудилось, что он улавливает запах крови и мозгового вещества из спальни. Сато повернул налево, к выходу. Но Ник не стал ждать, когда японец отопрет дверь на лестницу, ведущую вниз, а свернул направо, прошел в прихожую и затем — в большую комнату, выходившую на Уази-стрит.

Это была библиотека, служившая сыну магната все то время, что он провел в Америке до своего убийства. Охочая до книг молодежь могла только мечтать о таком месте. Половицы здесь были из бразильской вишни, встроенные в три стены книжные шкафы — из черного дерева, декоративные накладки — ручной работы, ковры — из Персии. Длинные столы со встроенными полками для журналов и гигантскими словарями поверх них выглядели так, будто происходили из картохранилища Колумба. Изящные деревянные жалюзи в два ряда на каждом из восьми высоких окон были тоже из вишневого дерева. Громадный стол черного дерева перед окнами походил на тот, за которым работал президент в Овальном кабинете Белого дома; на возвышении стояло пианино фирмы «Стейнвей». Клубные кресла, стоявшие в беспорядке, и длинный диван были обиты такой темной и мягкой кожей, что казались взятыми из английского клуба восемнадцатого века.